Эпиграф:
Геня пришел наниматься в ГРУ. Чтобы послужить делу борьбы с мировым сионизмом.
На собеседовании Геню спрашивают:
- Сколькими языками владеете?
- Одним, - честно отвечает Геня.
- Каким?
- Русским, естественно. Правда, пишу с ошибками.
А офицер ГРУ ему и говорит:
- Извините, коллега, Вы ошиблись ведомством.
Вам надо в МОССАД.
=================
Вместо предисловия:
ГЕНЯ АГАВОНЬЕВ И ЧЕМОДАН
Купил Геня чемодан. Ничего так, красивенький. Принес домой, начал молниями вжикать. Вжик – вжик – нравится Гене. И вдруг замечает бирку - Made in Israel. Разозлился Геня, пнул новый чемодан, а тот возьми и задень подложенный под тумбочку Новый Завет.
Ладно бы тумбочка упала, да книга порвалась, но на тумбочке телевизор стоял.
Телевизор – бумс на пол, искра электрическая вжик к окну, занавески от искры пшшшшшшшш – и загорелись.
Схватил Геня все, что под руку попалось, побросал в чемодан и вон из дому. Выгорела до тла Генина квартирка.
Судили Геню за поджог. Но скрыл Агавоньев на суде, за что он пнул чемодан. А то бы еще 282-ую УК прицепом припаяли.
Срок отсидел Геня с единственным, что у него в жизни осталось - с еврейским чемоданом.
И до сих пор с ним - не разлей вода.
=========================================
Опять вместо предисловия:
ГЕНЯ АГАВОНЬЕВ И ИНАКОМЫСЛИЕ
Геня напросился участвовать в пикетировании у Дома Правительства Удмуртии. Пришло человек 15 с плакатами – "Зарплату трудящимся", "Пенсии пенсионерам", "Всё лучшее - детям" и т.п.
Геня держит в руках самодельный плакат с надписью "Дорогу герцогу де Маликорну". Его спрашивают: "Геня, за что ты пикетируешь?"
Агавоньев отвечает:"За Россию для русских".
- Но при чем тут герцог де Маликорн?
Тут Геня хитренько так прищуривает глаз и шепчет, чтоб другие не слышали: "Зато за цитирование открытых источников не сажают".
===========================================
ГЕНЯ АГАВОНЬЕВ И ЭМИГРАЦИЯ
Глава 1.
Германия
Не повезло Агавоньеву... С тех пор, как с работы выгнали, нигде больше не берут, дома шаром покати - есть нечего. Только и осталась столовая для неимущих через дорогу.
И решил Геня эмигрировать. Ведь такого умницу в любой стране с руками оторвут, не так ли?Недолго выбирал он на "глобусе мира" (так он глобус называл) страну своего будущего процветания. И выбрал ... Ну конечно же - Германию.
Записался Геня на прием к консулу. Пришел, когда вызвали по повестке.
Слово за слово. Консул его спрашивает - каковы причины Вашей эмиграции?
- На работу нигде не берут. С голодухи подыхаю. - плакался Геня.
- А почему уволили?
Умный Геня не стал называть истинных причин:
- По сокращению. Кризис тут у нас.
Беседа шла ровно... Спросил консул и про убеждения Агавоньева. Тут уж Геня соловьем пел - и про "Майн Кампф" наизусть, и про евреев, и про Холокост.
Послушал - послушал консул немецкий, вздохнул, улыбнулся, сказал дежурное "спасибо" и "до свиданья, Вас известят о решении".
Домой Геня не шел, а летел. Собрал свой дежурный чемодан, сел на него и стал ждать.
Ровно через две недели, с чисто немецкой аккуратностью, он получил ... отказ.
- И тут русофобы, - ошарашенно заключил Геня.
Глава 2.
США
Геня был в трауре. Страна его мечты, страна его надежд и чаяний - Германия, не приняла Геню в свои объятия.
Но кто знает Геню, тот скажет - Агавоньев - птица гордая. И упертая. И умная. И красивая. И ... Нет, голос у нее неважный, да и слуха нет. Короче, павлин, да и только.
Недолго скорбел Геня - записался на прием к консулу США.
Снова рутинная бюрократия, анкеты, вопросы - ответы... И вот он - вызов на собеседование.
В консульстве США принимал его молоденький клерк. Не то, чтобы очень молоденький, но много моложе Гени.
Все формальности этикета свелись к белозубой улыбке клерка, вопросу "how are you?" и пластмассовому, неудобному для гениного зада стулу.
Почитав анкету и еще какие-то бумажки из тощей папки, на одной из которых Геня разглядел герб Германии, клерк поморщился и задал простой и понятный Гене вопрос:
- Скажите, какой лозунг был у Вас в руках на пикетировании Дома Правительства Удмуртии? (см. второе предисловие).
- "Дорогу герцогу де Маликорну", - чистосердечно ответил Геня.
Клерк поднялся, подал ему руку и попрощался по-американски:
- Бай - бай - бай ...
- Дурак что ли? Я же днем не сплю ... - подумал Геня. Часы-то показывали всего без пяти полдень.
Месяц ждал на чемодане Геня. Получил ничем не мотивированный отказ.
"И тут русофобы", - устало подумал Агавоньев.
Но не сломался.
Глава 3.
Апартеид. Южная Африка
Нет, Геня Агавоньев не сломался. Щас! Он решил подойти к делу с другой стороны.
Что же противостоит этим "толерастам", этой демократии? - задал он себе простой и понятный вопрос.
И что ему, Гене, всего ближе?
Геня как всегда честно и открыто ответил сам себе (еще самому себе врать?) - в современном мире - жесткая диктатура - вот что ему ближе всего... Но истинной диктатуры как в Европе, так и почти во всем благополучном, развитом мире просто не осталось. Разве что в Иране. А Иран страна отсталая, там жить еще хуже, чем в Воткинске. И потом - там мусульманство. Обрезание делать надо - а это больно.
Открыл Геня свой источник знаний - Яндекс, и нашел нужное ему слово - аппартеид, и связку - Южная Африка. Статья в Яндексе, надо сказать, была еще тех старых добрых советских времен. Нельсон Мандела в ней сидел в тюрьме, негры работали на плантациях и алмазных рудниках, а страной правили белые.
Посмотрел Геня на свою кожу - белая.
- Вот что мне подойдет, да и я им тоже. Расскажу про "бритву Мицгола".
Я там точно развернусь! Буду жить от пуза в Кейптауне и смотреть каждый божий день на океан ...
В консульстве Южной Африки на проходной его встретил огромный негр с жемчужнозубой улыбкой, белоснежными белками глаз и в черном костюме модного европейского покроя, под которым опытному глазу прогоревшего в свое время на израильском оружии Гене (та еще история!) угадывалась кобура.
- Ви Геня Агавоньев? - спросил посетителя чернокожий служащий, широко улыбаясь, - здравствюйте.
- Да, я Геня Агавоньев, - чуть брезгливо оттопырил нижнюю губу Геня и не подал руку для ответного рукопожатия.
Униженный Геней негр ничуть не смутился и пропустил посетителя вперед.
- Знай наших, - позлорадствовал про себя Агавоньев, - В Южной Африке я с тобой на одном гектаре мочиться не встану. У нас - аппартеид!
Заведя Геню в маленькую комнатушку, где был всего один стул, негр сам уселся на него задом наперед и на чистом русском спросил:
- Ты расист?
- Конечно, - вопрос не на шутку рассмешил Геню, - Ведь аппартеид - это расизм! Поэтому я и хочу жить в Южной Африке.
Тут Геня принялся было излагать свою теорию "бритвы Мицгола", сегрегации по национальному признаку, массовых убийств, но чернокожий, не дослушав, поднял тщедушного "расиста" за шкирку и поволок обратно к проходной.
Дав Гене пинка напоследок, он прошипел: "Дурень, у нас давно уже черный аппартеид ..."
Возвращаясь домой, Геня ругал про себя на чем свет стоит и негров, и Кейптаун, и аппартеид.
Вдруг его осенило! Аппартеид ...
Если сокращенно, получится а-ид!!!!
Конспирология форевер!
- Блиииииин! И тут евреи!
Такие дела ...
Глава 4.
Агент МОССАДа
- Такие дела... - думал голодный Геня, сидя на своем старом, прошедшем с ним огни, воды и медные трубы чемодане (см. первое предисловие).
Сидел он так, сидел, и вдруг замки чемодана щелкнули и открылись. Ну не понял Геня отчего. Раньше никогда такого не случалось.
Геня, конечно, упал, но не больно. Лежит он посреди вывалившихся из чемодана несвежих, линялых семейных трусов и синтетических сорочек, и вставать ему ох как неохота.
И вдруг взгляд Гени остановился на старой чемоданной бирке, чудом выжившей во всей тяжелой гениной судьбе - Made in Israel.
И осенило Геню!
Ну ведь всё, всё же к этому шло! И 20 лет кропотливой ненависти к евреям, и преследование его властями, уволившими с работы, и другие его несчастья, и тот еврей, которого он повстречал тут, в Воткинске когда - то, и этот злосчастный аппартеид!
Это же знамения! А он, дурень - не понимал.
Рассказывать, как дозванивался Геня до Сохнута и назначал интервью - неинтересно.
Важно, что назначил.
Впервые в жизни Геня пришел на встречу загодя. Будто знал!
Такого шмона, как на входе в Сохнут, он не проходил никогда. Обыскали всего, прощупали резинку на трусах и швы на брюках и куртке.
Но Геня не чувствовал себя униженным. Он уже был просвещен и подготовлен. Он был готов даже на обрезание!
На собеседовании все было просто и обычно.
Анкеты, вопросы, улыбки... Гене разрешали говорить то, что он думает. Даже спросили, не голоден ли, и предложили кофе и бутерброд.
В конце беседы в комнату вошел довольно высокий, плотный человек с седой шевелюрой. Лицо его было круглое и располагающее, взгляд открытый, с искоркой юмора в глубине глаз. Опрятная, словно накрахмаленная голубая рубашка с коротким рукавом и бейджик на кармане с фамилией и именем шли к имиджу человека.
Он на грамотном русском задал Гене простой и понятный вопрос:
- Скажите, на собеседовании в ГРУ Вам посоветовали обратиться в МОССАД? (см. эпиграф)
И Вы не обратились...
- Да, так оно и было. А Вы откуда знаете? - вытаращил глаза Агавоньев.
Я и есть МОССАД - просто ответил седой, - Хотите работать на нас? Естественно, за хорошее жалование.
- Да, - не задумываясь прокричал Геня, и повторил тише и уверенней - Да. Да.
И совсем тихо:
- А что я должен делать?
- Да ничего, - ответил седой, - просто живите как жили. У себя в Воткинске. Это наше Вам первое и единственное задание.
Так Геня Агавоньев стал платным агентом МОССАДа...
